«Евровидение» завершилось на минувших выходных. Наша Манижа заняла девятое место. Разумеется, конкурс вызвал бурю обсуждений. Продюсер Иосиф Пригожин не стал скрывать эмоции, комментируя выступление российской артистки. По мнению супруга Валерии, выбор песни был не самым удачным, хотя в профессионализме Манижи никто не сомневается.
«Мы на заслуженном девятом месте. Хорошо, что не на пятнадцатом… Для меня существует только одно место — победителей. Я понимаю еще, когда можно не добрать пару баллов и остаться на втором месте! Вот сейчас обсуждают, какое место ты занял. Эти все прикрытия за сильных женщин — ерунда, которую лично я принять не могу. Во Франции тоже сильные женщины! Песня вообще ни о чем: о какой женщине? О чем говорим? Итальянцы победили — это даже не обсуждается. А все остальное — оправдание. Вот, говорят, то, что мы вошли в десятку, — это так круто! Что тут крутого? Может, мы еще красную дорожку постелем и звание дадим за девятое место?
Манижа — потрясающая артистка, я желаю ей счастья, радости, чтобы все сложилось, но видно, что все сделано на скорую руку, все сшито белыми нитками. Я считаю, что это абсолютно неправильный выбор песни, это мое личное мнение. Хотя в прошлом году я был убежден в правильном выборе песни. Конечно, для Манижи это потрясающе, у нее пиар, о ней узнают, она музыкант, она классная. А в целом, если мы говорим для страны… Депутаты даже на уши встали! Когда нас всех считают за идиотов — это обидно. Панайотов, Чумаков, огромное количество людей присылали музыкальные материалы. Кто-то решил взять ее и отправить, не считаясь ни с кем вокруг», — поделился мнением продюсер.
В процессе беседы Иосиф вспомнил, как сам вместе с Валерий стал жертвой отбора на «Евровидение». Ему обещали поездку на конкурс, но этого не случилось.
«Запретят потом Валерию на каком-то канале или нет — это уже не имеет значения. Я хочу сказать, что нас кинули в 2009-м году, я сам был жертвой „Евровидения“. Я — жертва отбора „Евровидения“. Я подставил артиста, когда согласился на это. Нас обманули, и никто за это не ответил. Нас обманули, когда Леру уговорили представлять Россию, и когда мы потратили более 300 тысяч долларов. Только вдумайтесь! 300 тысяч долларов на сегодняшний день — это 20 с лишним миллионов на номер, на клип, на песню. Мы свои деньги потратили, а о нас взяли и вытерли ноги. Я живу до сих пор с этой болью. Для меня это не проигрыш, это боль. Это такой развод был! Когда мы начали это делать, не было еще отбора. Я вспоминаю Игоря Крутого и Максима Фадеева, которые, когда кинули Леру, встали и высказали свой протест. Но их никто не услышал.
И поехала Приходько. И где Приходько? Кто сегодня страдает за позицию по стране, кто сегодня является народным артистом, кого запрещают в Украине? Валерию. Это как у Михалкова — свой среди чужих, чужой среди своих. Определенная группа людей, которая решает, кому жить, а кому — нет. Вот и все. Вот вам и демократия. Мы, получается, отправили Приходько, а та бегала с ружьем в окопах против России, с оружием в Донецке против наших солдат, ее показывали в эфире. А нас просто взяли и смахнули. Не чужие, не иностранцы, а свои. Свои кинули! И никто не извинился за это, — признался Пригожин. — Знаете, когда наша Россия будет настоящей, мощной и сильной? Когда мы научимся ценить своих соотечественников по достоинству. Поэтому пока мы сами не начнем себя уважать и ценить, ничего не получится. Я знаю, как выглядит этот отбор… У нас во всех историях делают крайними других людей, а на другом уровне не замечают, что они косячат. „Евровидение“ воспринимается как частная собственность, понимаете: я тут хозяин, я так решил. А чьи песни открывали концерт, посвященный воссоединению Крыма с Россией? Валерии. И пока мы не научимся быть единым фронтом, останемся совком. Потому что тогда каждый прислуживал маленькому начальнику, лишь бы угодить. Один — другому, тот — третьему. Никто не хочет пожертвовать серьезными вещами, все хотят заниматься вышиванкой: свои маленькие вышили — и забыли проблемы. Поэтому для Леры „Евровидение“ не существует вообще. Она большой артист. Ей зачем этот конкурс в каком-либо виде? Просто нас тогда уговорили и кинули. А я все время молчал…»
