Программа по привлечению заключённых к общественно-полезному труду, о которой в своё время так много дискутировали в СМИ, медленно, но верно проводится в жизнь
На днях Федеральная служба исполнения наказаний отчиталась, что сейчас к работам привлечено более 26.000 осуждённых в 1.700 организациях. Кроме того, в коммерческих организациях трудоустроено ещё несколько тысяч осужденных, отбывающих наказание в колониях-поселениях, добавили во ФСИН. В 2022 году их число составляло около 9.300 человек.
Пока цифры нельзя назвать особенно впечатляющими, но, тем не менее, видно, что от идеи использовать такую специфическую категорию работников никто отказываться не собирается. Ведомство полагает, что практика привлечения «зэков» к принудительным работам расширяется и становится эффективным способом устранения дефицита трудовых ресурсов.
Постепенно к перспективе присматриваются и работодатели, среди которых не последнее место занимает строительный бизнес, где по сию пору требуется огромная доля неквалифицированного ручного труда. Востребованы оказались и такие сферы, как пищевое производство, сельское хозяйство, лёгкая промышленность, услуги, мебельное производство, лесозаготовка и деревообработка, ЖКХ и благоустройство, переработка твёрдых бытовых отходов, добыча полезных ископаемых и так далее – в зависимости от имеющейся специальности.
Например, трудом «зэка» пользуются в компании «Озон». И заявили, что чрезвычайно довольны такими работниками. По данным пресс-службы, показатели эффективности у них на четверть выше средних, невыход на работу снизился на 17%, а текучесть персонала – на 9%. При этом нареканий к поведению осужденных на работе не было.
А вот в РЖД от расширения эксперимента с осужденными отказались, поскольку железной дороге требуется высококвалифицированный и узкоспециализированный персонал.
Труд заключённых последовательно оформляется в правовом поле. С 2020 года вступили в силу поправки в законодательство об уголовно-исполнительной системе, которые предоставили бизнесу возможность создания при предприятиях участков исправительных центров для осужденных к принудительным работам в форме общежитий. А с 1 октября 2023 года должны вступить изменения в Уголовно-исполнительный кодекс РФ, которые позволят привлекать осужденных к принудительным работам уже индивидуальным предпринимателям.
Согласно УИК РФ, осужденный к принудительным работам обязан трудиться именно там, куда его определила администрация исправительного центра, и не вправе отказаться от этого решения. В свою очередь, для работодателей дополнительные обязанности осужденных установлены в статье 60.9 УИК РФ. Они предписывают учитывать их состояние здоровья, квалификацию и образование. Увольнять их также запрещено за исключением освобождения от отбывания наказания, перевода осужденного на работу в другую организацию или исправительный центр, замены принудительных работ на лишение свободы, а также невозможности выполнения работы в связи с состоянием здоровья осужденного либо в связи с сокращением объёма работ.
По статистике, которую приводят «Ведомости», к 1 января 2023 года по стране было создано 367 исправительных центров с возможностью размещения в них более 40.000 осужденных для исполнения альтернативного лишению свободы наказания в виде принудительных работ. Примерно половина из них размещены непосредственно на предприятиях, следует из данных Минюста России. К 2024 году планируется довести количество мест для отбывания наказания в виде принудительных работ до 80.000.
Если в пору СССР трудовую повинность для заключённых объясняли идеологически, поскольку сама система наказания была исправительно-трудовой, а труд, по крайней мере, в теории, должен был морально обогатить заблудшего члена общества и заставить его перевоспитаться, то в нынешних реалиях о перевоспитании речи уже никто не ведёт. А массовое привлечение «зэка» к производственным процессам объясняют сугубо экономически – демографические проблемы, нехватка кадров, повышенные зарплатные запросы «свободных» граждан. Словом, ровно теми же аргументами, что оправдывается и завоз мигрантов.
Правда, как и в случае с иностранными специалистами, экономическая эффективность труда заключённых выглядит весьма спорной. Согласно требованиям закона, такому трудовому контингенту тоже нужно создать условия для размещения – причём, более строгие, чем обычным рабочим, с решётками, камерами, запорами, сигнализацией, повышенными мерами контроля. Придётся содержать ещё и охрану, которой будет не так просто обеспечить надзор за контингентом в условиях действующей стройплощадки. Наконец, открытым остаётся вопрос о качестве и темпах работ, при условии, что работники абсолютно не заинтересованы ни в том, ни в другом. Пока расчётов экономической эффективности труда заключённого, по сравнению с вольнонаёмным рабочим, нигде представлено не было. Богатые исторические данные, которые были собраны и обработаны российскими экономистами, как ни странно, показывают скорее отрицательный эффект – расходов на содержание и охрану оказываются выше, чем прибыль от труда заключённых.
Что касается российских граждан, то они такую тенденцию воспринимают положительно. Как показывает опрос ВЦИОМ, идею привлечения к труду осужденных поддерживает 71% россиян. При этом, понятно, люди исходят не из экономических расчётов, а скорее из соображений социальной справедливости. Резонно полагая, что не очень хорошо, когда совершившие преступление сограждане бездельничают и сидят на шее налогоплательщиков.
